В феврале-марте 1905 года, на гребне революционной волны, в пяти семинариях Российской империи произошли волнения. Среди них была и Тамбовская семинария. Основанная в 1779 году, Тамбовская духовная семинария была одним из крупнейших учебных заведений г. Тамбова.
В начале XX века в Тамбовской семинарии обучалось от 550 до 600 воспитанников, из них 205 содержалось на казенный счет. Возглавлял семинарию ректор. В числе сотрудников состояли инспектор, 27 преподавателей, 4 помощника инспектора и три надзирателя. Однако, казарменный вид, казенные внешние отношения к семинаристам и умозрительность «школьного богословия» — все это не способствовало реальной духовной жизни в учебных заведениях такого рода. Сам кастовый характер духовенства в дореволюционной России вел к вырождению духовного сословия. Все чаще и чаще охладевшие к вере своих отцов дети духовенства, видевшие только внешнюю, обрядовую сторону Церкви, не шли по духовной стезе. Так, из 11% от общего числа окончивших курс Тамбовской семинарии в 1905-1906 гг. в высшие учебные заведения поступило 8%. В 1906-1907 учебном году данное соотношение составило 6% от 10% окончивших курс.
Тамбовская семинария поначалу не отличалась особенной революционностью среди других учебных заведений города. И хотя с начала века в семинарии существовала подпольная организация, была своя нелегальная библиотека и традиция выпуска рукописных ученических журналов с критикой в адрес правительства и семинарского начальства, задействована в подпольной работе была лишь небольшая часть семинаристов, главным образом, социал-революционеров.
Первыми в Тамбове объявили забастовку 150 учащихся Екатерининского учительского института. 23 марта 1905 года в 10 часов утра они подали петицию директору института, состоящую из 18 пунктов, с требованиями созыва Учредительного собрания, пересмотра учебных программ, участия делегатов от учащихся в педагогических советах, свободы религии, отмены экзаменов и балльной системы и проч. Прибывшие войска блокировали учащихся в институте и не дали им выйти на улицу.
24 марта в Тамбове состоялось многолюдное собрание «Общества попечения о детях», где присутствующие выкрикивали лозунги: «Долой самодержавие» и пели революционные песни, а в 12 часов ночи почти все вышли на улицу и попытались освободить забастовщиков.
26 марта решилась выступить и группа воспитанников Тамбовской семинарии. Путем обмана и всяческих уловок группе семинаристов, состоявших в подпольной организации, удалось собрать в актовом зале до 200 человек воспитанников, главным образом, первых трех классов. Однако их призыв поддержать забастовку не был услышан и занятия были продолжены. В перерыве между окончанием уроков и всенощным бдением агитаторы пытались еще раз устроить в здании семинарии сходку, но она не удалась, так как явились только они одни, в числе 15 человек. Оставалось последнее средство — сорвать занятия в семинарии,а именно — устроить бунт, в надежде, что «под шумок» к нему присоединятся и другие воспитанники дотоле пассивные. После всенощной вышеупомянутой группой было организовано «буйство». Бунтовщики даже пытались произвести насилие над членами корпорации, но когда прибыла полиция, буйство прекратилось, тем более, что оно так и не встретило сочувствия со стороны остальных воспитанников семинарии, которые смотрели на все это, стоя в стороне. Главные участники беспорядков в числе 20 человек были тут же уволены из семинарии, а воспитанников распустили до Фоминой недели, чтобы после пасхальных каникул снова начать обычные занятия. Таким образом, цель подпольщиков была отчасти достигнута, занятия в семинарии приостановились.
27 марта забастовали мужская и женская гимназии, реальное училище и другие учебные заведения города, но намеченный ранее план общих выступлений осуществить не удалось. Со 2 апреля 1905 года занятия в учебных заведениях г.Тамбова возобновились, а уже в мае в семинарии началось производство экзаменов.
С ходом революции внутренняя атмосфера в Тамбовской семинарии значительно накалялась. Разваливалась дисциплина среди учащихся, в среде преподавательской корпорации возникало так называемое «разномыслие по общественным и педагогическим вопросам» [1]. Чтобы противопоставить прогрессивно настроенному меньшинству мнение пассивного большинства 1 октября 1905 года в Тамбове основывается «Союз русского народа». Задача «Союза» — «уничтожить самые корни революции и сделать произрастание их невозможными» [2]. Первым председателем «Союза» стал ректор Тамбовской семинарии архимандрит Феодор (Поздеевский).
11 октября 1905 года, собравшиеся в актовом зале воспитанники Тамбовской семинарии, пригласили архимандрита Феодора для того, чтобы он выслушал их заявление и довел его до высшего начальства. Когда о.ректор и многие преподаватели пришли в зал, то воспитанник IV класса Аристарх Митропольский от лица всех семинаристов с кафедры зачитал неизвестно кем составленную петицию из 16 пунктов. Суть требований сводилась к преобразованию духовного училища и семинарии в общую 10-летнюю школу с лекционным способом преподавания в 3-х старших классах и отменой балльной системы. Требовалось также расширить преподавание естественных дисциплин за счет сокращения богословских. Из требований, «подлежащих немедленному исполнению» были: свободный доступ всем окончившим 4 класса семинарии во все высшие светские учебные заведения, а окончившим 6 классов — в духовную академию без экзаменов, свобода собраний для гласного обсуждения своих нужд и устройства кружков для самообразования без контроля начальства, право посещения общественных собраний и проч.
Эта петиция была аналогична поданной в Харьковской семинарии. Причем, к тому времени Воронежская и Харьковская семинарии были уже закрыты, а некоторые агитаторы из этих заведений прибыли в Тамбов. В Тамбовской семинарии после подачи петиции первые три класса согласились и отказались заниматься, V и VI классы просили продолжить занятия. Однако в условиях, когда забастовали почти все светские учебные заведения города, а также, учитывая то, что забастовавшие терроризировали желающих заниматься, архимандрит Феодор просил епархиального архиерея прекратить занятия во всех классах семинарии и распустить учащихся на некоторое время. Занятия во всех классах были прекращены.
После целого ряда мер, предпринятых по распоряжению епископа Иннокентия, 1 ноября начались занятия с воспитанниками V и VI классов. Но искренне желающих заниматься оказалось немного, а большинство проявило желание или из боязни огорчить родителей, или по материальным расчетам.
В своем рапорте преподаватель гражданской истории и греческого языка Николай Лебедев отмечал, что «может быть под влиянием угроз со стороны забастовавших воспитанников, вскоре среди воспитанников VI и V классов обнаружилось разделение на две враждебных партии, бойкотизация друг друга нелегальными средствами, вроде прокламаций или воззваний к обществу с обвинениями против партии. Прокламации и угрозы, — свидетельствует Лебедев,- были также со стороны не учащейся молодежи и по адресу преподавателей были употреблены даже насилия» [3]. Надо заметить, что тем более насилию подвергались воспитанники, противящиеся забастовке по своим идейным соображениям. Так, например, был избит Сергей Федченков — младший брат Ивана Федченкова (будущего митрополита Вениамина), чуть ранее окончившего Тамбовскую семинарию и оставившего нам свои воспоминания о ней (см. Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. М., 1994.).Вследствие вышеперечисленных событий, по распоряжению Владыки Иннокентия, 1 декабря учебные занятия в семинарии были прекращены.
Вопрос о реформе пастырской школы назрел давно, но вся сложность заключалась в том, что нужна была общая церковная реформа и, в частности, реформа прихода. Без этого какие-либо другие изменения были бы малоэффективными. Открывшееся при Синоде в марте 1906 года Особое Присутствие для подготовки к Собору с большим вниманием отнеслось к трудностям духовных школ. Однако единого мнения по разрешению этих трудностей так и не возникло. Так, например, ректор Тамбовской духовной семинарии архим.Феодор в своей «записке о реформе духовно-учебных заведений» писал: «…для возрождения церковной жизни в смысле религиозно-нравственного уровня жизни верующих, для возгревания в душах верующих благодатного огня, для окормления религиозно-нравственного чувства, наши духовно-учебные заведения, особенно семинарии и академии, как рассадники пастырства, в их теперешнем виде и строе совершенно непригодны, и над ними должен быть поставлен большой крест. Можно надеяться, да это и лучше, что теперешнее брожение и какой-то саморазлогающийся процесс, начавшийся в наших духовных школах, будет своего рода подписанием смертного приговора для них и своего рода гражданским самоубийством. Разлогающийся организм без внутренней обновляющей силы и должен окончательно распасться. Разве можно в самом деле ждать чего-либо доброго, разве можно думать, что наши духовные школы дадут добрых пастырей, способных возродить жизнь церковную, когда в стенах этих заведений совершаются деяния, за которые с точки зрения чисто церковных канонов виновные подлежат отлучению от Церкви, а по гражданским положениям по меньшей мере арестантским исправительным ротам. Ведь религиозно-церковное сознание, особенно с так называемой канонической стороны, утеряно вообще верующими христианами, утеряно долженствующими поддерживать его; что же дальше?» [4].
В начале 1906 года указом Св.Синода за номером 1167 от 3.01.06 г. на должность инспектора Тамбовской семинарии был назначен давний друг архим.Феодора иеромонах Симеон (Холмогоров). А 2 мая 1906 года в семинарии случилось событие далеко выходящее из обычных рамок поведения недовольных семинарскими порядками воспитанников. Утром, перед первым уроком, воспитанник I класса Владимир Грибоедов, «совершил покушение на жизнь о.ректора семинарии архимандрита Феодора, выстрелив в него из револьвера»,- сообщалось в Протоколах педагогического собрания семинарии [5]. Архим.Феодор остался жив, однако «в семинарии в этот день ученики пели марсельезу и высказывали сожаление о неудачности выстрела в него» [6]. Меньшинство отрицательно относившихся к совершенному преступлению, отслужили благодарственный молебен по случаю спасения жизни ректора в приходской церкви, так как в семинарской церкви этого сделать не решились, дабы «не раздражать» учеников. Грибоедов некоторое время пробыл под арестом, а затем был выпущен на свободу. Следуя христианской заповеди, архим.Феодор простил своего обидчика и не способствовал возбуждению уголовного дела. К тому же умолчание о происшествии было выгодно и Правлению семинарии, не желающему большой огласки совершенного акта. Тем более, что многие из преподавательской корпорации не сочувствовали архим.Феодору, будучи на стороне политических требований своих учеников.
Вскоре указом Св.Синода за номером 9052 от 21 августа 1906 г. архим.Феодора переводят на ту же должность в родную alma mater Московскую духовную семинарию. А с 4 ноября о.Симеон (Холмогоров) указом Св.Синода назначается ректором, а уже 12 ноября епископом Иннокентием возводится в сан архимандрита.
Со спадом революционной волны, налаживалась и внешняя жизнь воспитанников Тамбовской семинарии. Однако до полного успокоения было еще далеко. Так, на страницах подпольного журнала Тамбовской семинарии «Факел», вышедшего в ноябре 1906 года, в частности, говорилось: «Забастовка — в настоящее время — мечта. Она неосуществима. Прокатилась по Руси высокая волна общего протеста, и мы, семинаристы, поднялись на ней в прошлый год и успели кое-чего добиться. Теперь — волна улеглась. Надо ждать новой. Ждать и созидать ее. Одних нас раздавят» [7]. Примечательно, что подпольщики выступают здесь от лица всех рабочих партий.
Во время Рождественских каникул в Москве прошел съезд семинаристов, на котором обсуждался дальнейший ход действий. После каникул занятия в Тамбовской семинарии начались 8 января и решения съезда стали активно внедряться в жизнь. Организовывались сходки. Чаще стал выходить «Факел». Ректор семинарии архимандрит Симеон получал анонимные письма, в которых ему угрожали смертью. Началась организованная кампания против обязательности посещения богослужений. Агитацию вели, главным образом, ученики III и IV классов. Несогласных они решали предать бойкоту, а к младшим и слабосильным применяли насилие. Подспудно возбуждалась в семинаристах мысль о предстоящих экзаменах для перевода из класса в класс и распускались слухи о массовых исключениях из семинарии и удалении до августа. В Правлении семинарии возник вопрос о существовании организации среди воспитанников и пресечении ее деятельности. На предпринятые меры (увольнение пяти учеников) сторонники срыва занятий потребовали объяснения причин увольнения своих пяти товарищей, причем в ультимативной форме и с оскорбительными замечаниями в адрес о.ректора. А 7 апреля 1907 года около 9 часов, в субботу, на архим.Симеона было совершено покушение. Выстрелом в спину ему повредили позвоночник и до конца жизни (расстрелян в 1937 году) он оставался прикованным к постели. Стрелявший в о.ректора семинарист скрылся, однако личность его была установлена. Это был ученик второго класса Николай Архангельский. Только 2 октября 1908 г. Архангельский был задержан в Воронеже под фамилией крестьянина Лаптева. Его опознали по фотографии. Из документов, которые обнаружили при задержании Архангельского, было видно, что он принадлежал к организации, члены которой называли себя анархистами-коммунистами. Покушение на архим.Симеона Архангельский совершил якобы по решению этой организации. Военный суд приговорил Архангельского к лишению всех прав и состояния и к каторжным работам на девять лет.
Учебные занятия, согласно постановлению Св.Синода, после покушения на жизнь о.ректора не прекращались, но продолжались до обычного окончания их (13 апреля), когда воспитанников отпускали по домам на Страстную и Пасхальную недели. По призыву Центрального революционного комитета семинарских организаций, помещавшегося в Вятской духовной семинарии, началось движение за бойкот экзаменов. Этот призыв встретил живой отклик в первых трех классах Тамбовской семинарии. Подавляющее большинство семинаристов высказались за бойкот и отказались идти на экзамены. Но были и противники этого решения. Самым активным из них был уже упоминаемый выше Сергей Федченков. Семинаристы разделились на партии и каждая из них выражала решимость твердо отстаивать свои взгляды на предстоящие экзамены.
7 мая в семинарии начались экзамены во всех классах, в этот день был письменный экзамен; 8 мая происходили устные экзамены. Попытки сорвать экзамены, однако, не оставлялись. В ходе экзаменов, после перерыва, кто-то бросил флакон с серной кислотой, а затем и снаряд, произведший взрыв. На языке подпольщиков это называлось «химической обструкцией». Вечером этого же дня была получена телеграмма от Его Преосвященства, в которой говорилось о закрытии первых трех классов семинарии. Ученикам было предложено в течении трех дней оставить семинарию, что и было исполнено.
12 мая начались экзамены в трех старших классах и весь месяц продолжались обычным порядком.
Тем временем, с семинаристами продолжали «работать» разные социалистические организации. Так, в семинариях одновременно развивали свою деятельность социал-демократические, эсеровские кружки и, как мы видели были даже анархо-коммунисты. В «Союз тамбовских семинаристов» входило около 150 воспитанников или каждый четвертый семинарист. Сохранялась и группа лиц, выдающая себя за Тамбовский комитет общесеминарского союза. А летом 1907 г. даже была предпринята попытка собрать общесеминарский съезд в самом Тамбове. Но был арестован один из делегатов съезда воспитанник Тульской духовной семинарии Л.Воскресенский и съезд не состоялся. Из МВД последовал упрек местному ГЖУ в том, «что ликвидация съезда была предпринята преждевременно (…) могли быть задержаны и другие участники съезда, который (…) несомненно должен был состояться» [8].
16 августа 1907 г. в силу определения Св.Синода, для учеников первых трех классов, уволенных 8 мая, в Тамбовской семинарии производились переводные экзамены.
Классные занятия начались 18 сентября после молебна. В семинарии наступило затишье. После всех произошедших волнений усилилось внимание к семинарии со стороны архиерея и губернатора, которые стали чаще бывать у воспитанников и выступать перед ними с речами. Епископ Иннокентий был назначен экзархом Грузии. Преемник Иннокентия епископ Кирилл (Смирнов) продолжал часто посещать семинарию, также посещал семинаристов и губернатор Муратов, иногда вдвоем с супругой.
С 1907 года в семинарии начали читать лекции по пчеловодству и садоводству, проводились беседы по прикладным занятиям — столярное ремесло и др. Для классного обучения пению в семинарии была приобретена физгармония. Образовано 14 любительских хоров. В жизнь семинарии вносилось разнообразие. Кроме того, воспитанники семинарии, по желанию пастырского съезда духовенства январской сессии 1907 г., с разрешения инспекции, во второй половине учебного года посещали театральные представления, концерты и вечера, а также имели позволение участвовать в концертах Тамбовского Отделения Императорского Музыкального общества, в школе которого некоторые из семинаристов брали уроки пения, гармонии и уроки по инструментальному классу. С 1 ноября 1907 года при семинарии была открыта читальня для воспитанников, в которую выписывалось несколько газет и журналов, а также передавались туда журналы, выписывавшиеся для ученической библиотеки. Словом, делалось все возможное для того, чтобы отвлечь семинаристов от революционной агитации и тех действий, которые за ней следовали. Агитаторы из среды воспитанников семинарии безжалостно увольнялись.
22 ноября 1907 года в Тамбовскую духовную семинарию прибыл из Санкт-Петербурга для ревизии Д.И.Тихомиров. Ревизором в ноябре и декабре было произведено обследование всех обстоятельств жизни Тамбовской семинарии в ближайшее десятилетие. Из причин, способствовавших волнениям в семинарии, он выделил следующие:
1) Частая смена за последние годы ректоров, а потом и инспекторов семинарии, и затем
2) партийное разногласие в среде семинарской корпорации. Тихомиров, также, отмечал раскол и среди учащихся, «которые даже в классах поделились на партии и заняли места — одни на правых скамьях, другие на левых, а иные в центре» [9]. Замечательно, что во время ревизии семинарии один воспитанник I (!) класса (Мизеров) подал ректору прошение об увольнении его из семинарии. В этом прошении он говорил следующее: «Семинария наша не на ногах, а на ходулях, а потому постоянно падает. Падает не она, а воспитанники ее. Они безумно волнуются, ищут каких-то прав и, десятками, как комары и мухи от морозов, погибают. Когда я переходил в семинарию, я не предвидел это, я желал только тихо, смирно и во всем покорно подчиняясь начальству, продолжать свое образование. Увы. Мои желания вотще. Я разочарован. Прежних же своих училищников-товарищей не узнаю. Они ищут какой-то глупый идеал, который невозможен. Воздух, который среди них, я считаю душным и вредным для себя. Мне нужно отколоться от таких товарищей, дышащих таким зловредным воздухом, как дракон. Я желаю где-нибудь в тихом, скромном уголке достичь того, чтобы сделаться полезным для народа человеком. И вот, на основании того, что я сказал, осмеливаюсь покорнейше просить Вас, Ваше Высокопреподобие, уволить меня из числа павших воспитанников вверенной Вам семинарии» [10].
Все меры, направленные на успокоение семинаристов, были лишь вненими и не затрагивали сути вещей. Однако, где корень возникновения недовольства, где причины волнений, думаю, можно попытаться найти в голосах тех же воспитанников семинарии, заявлявших: «Да. Мы питомцы духовной семинарии, мы не дети церкви Христовой, потому что нет уж на Руси церкви — общины верующих. От нее осталась одна только форма, форма мертво страшная. Имя ей — Ведомство Православного Исповедания» [11]. Можно подумать, что эти воспитанники ратовали за возрождение внутренней жизни Церкви, но это совсем не так. С явным сарказмом в том же «Факеле» приводится следующая заметка относительно присутсвовавших в алтаре за богослужением учеников VI класса: «Пока в алтаре присутствует кто-либо из «отцов», будущие пастыри стоят чинно, как «настоящие». Но стоит только «отцам» удалиться из алтаря, как начинается наряжение в священнические одежды, в камилавки, митру, в ректорскую мантию. Был даже случай, когда наряженные в ректорскую мантию танцевали лезгинку» [12]. При этом ни лекции о вреде пьянства, ни введенный в старших классах с 1 января 1910 года в курсе нравственного богословия раздел по разбору и опровержению социализма, ни какие-либо другие искусственные методы воспитания семинаристов не могли вдохнуть в них ту искру веры, которую они затоптали в поисках мнимой свободы. Нужен был жесткий контроль или незаурядная личность, которая могла бы способствовать чуду рождения веры и духовного горения в юных сердцах. Такой личностью явился Владыка Кирилл, а вся преподавательская корпорация семинарии, в свою очередь, была привлечена к фактическому участию «в деле воспитания». С января 1908 г., «в виде опыта» преподаватели намеревались принять на себя классное наставничество. И как постепенный спад революции, так и предпринятые меры внутри самой семинарии не замедлили дать свой результат. Воспитанники перестали, за редким исключением, уклоняться от богослужений в своей церкви и от классных уроков; в церкви стали стоять совершенно благопристойно и в классах на уроках стали вести себя благоприлично; в обращении со своими начальниками, воспитателями и преподавателями не проявляли прежней заносчивости; издание подпольного журнала «Факел» остановилось на первом номере 1908 г. Число грубых нарушений дисциплины значительно сократилось. Буря пронеслась, оставив множество покореженных душ, а наступившее затишье давало последнюю возможность обратиться к Богу и отвратить грядущую катастрофу.
Основным материалом к данной работе послужили Отчеты Педагогических собраний, классные журналы ТДС и донесения Губернского Жандармского Управления, находящиеся в Государственном архиве Тамбовской области, а также воспоминания самих участников и свидетелей революционных событий, воспитанников Тамбовской семинарии.
(Просветов Р.Ю. Тамбовская Духовная Семинария в годы первой русской революции // Питиримовские чтения (14-15 мая 1997 г.). Тамбов, 1998.)
Примечания
1. ГАТО. Ф.186, Оп.114. Д.1. Л.275.
2. Черменский П.Н. Хроника революционных событий Тамбовской губ.
3. ГАТО. Ф.186, Оп.109, Д.36, Л.4.
4. ГАТО. Ф.186, Оп.112, Д.1,ЛЛ.61-62.
5. ГАТО. Ф.186, Оп.114, Д.1, Л.276.
6. Там же.
7. «Факел». Журнал тамбовских семинаристов, 1906 (15 ноября),С.4-5.
8. П.П.Щербинин «Возмутители спокойствия» // Поиск, 1990, № 11.
9. ГАТО. Ф. 186, Оп.114, Д.1, Л.283.
10. Там же.
11. ГАТО. Ф.4,Оп.1, Д.6800, Л.1.
12. ГАТО. Ф.186, Оп.114, Д.1, Л.284.