Период с 1962 по 1974 гг. в истории Тамбовской епархии можно назвать одним из самых тяжелых. Во-первых научно-атеистическая пропаганда достигла своего апогея и проявление ее скотской сущности можно было обнаружить в самых разных ситуациях церковной жизни; во-вторых, в самом епархиальном управлении произошел какой-то сбой, выразившийся в частой смене управляющих епархией (за 12 лет сменилось 4 архиерея) и фактическому переходу центральной епархиальной власти в руки узкой группы духовных и светских лиц.
В начале 1960-х гг. репрессивно-пропагандисткая машина со всей силой обрушилась на еще существующие в епархии немногочисленные группы ИПХ (истинно-православных христиан). Представители этих групп церковного подполья, пришедшие в общины молодыми людьми после войны, теперь часто были руководителями и идеологами ИПХ, но они, имея семьи, были крайне уязвимы и коммунисты-изуверы очень широко в это время по отношению к ним применяли такой метод воздействия, как лишение родительских прав. Дети из семей по решению суда забирались и отправлялись в детдома. Сколько было пролито в это время детских и материнских слез, сколько сломано и загублено человеческих судеб одному Богу известно. Основание для лишения родительских прав было следующее: воспитание детей в религиозном духе. В 1959 г. родительских прав были лишены три семьи. Пропагандисты утверждали, что дети якобы: «Без всякого сожаления расстались с нательными крестиками, гайтаны которых продолжительное время растирали им шею». Однако уже в начале следующего года все дети сбежали из детдомов.
Люди протестных церковных групп не состояли в колхозах, не получали пенсий и пособий, порой не имели паспорта, жили своим трудом и тем не менее зачастую подвергались судебному преследованию именно за тунеядство, а по поводу воспитания детей атеисты без обиняков заявляли: «Воспитание детей не частное дело родителей. В этом заинтересовано государство, поскольку ему нужны не юродивые богомольцы, трутни человеческого общества, а честные труженики, сознательные борцы за счастливое будущее». Однако таким преследованиям подвергались не только церковные подпольщики, но даже и простые верующие. В 1964 г. родительских прав была лишена жительница Кирсанова Бурмистрова М. Л. По поводу этого случая в местной газете «Ленинец» появилась статья Е. Уривской с характерным названием «Пауки продолжают ткать паутину», в которой журналистка в частности писала: «Не знавшая раньше дороги в церковь, стала женщина верующей фанатичкой. Кто они эти святоши, что калечат души людей? Словно ненасытные пауки ткут они свою словесную паутину. Надо смелее выметать этих пауков». Изуверы, пауки, фанатики, матерые церковники, темные люди – это далеко не все эпитеты, которыми награждали атеисты верующих.
В 1960-х гг. были предприняты колоссальные усилия по атеизации целых районов, хотя все эти усилия носили такой откровенный характер компанейщины и очковтирательства, что дивишься тому насколько неэффективно работала бюрократизированная советская система. Центральная власть пыталась стимулировать активные действия атеистов в области. В 1960 г. в Сосновском районе состоялась научно-методическая конференция, посвященная опыту организации научно-атеистической пропаганды. Организована она была министерством культуры РСФСР, обществом «Знание», журналом «Наука и религия», институтом истории и носила статус межрегиональной. В ней участвовали представители Орловской, Владимирской, Смоленской, Новгородской областей и Ставропольского края. Участвовали также заведующий отделом пропаганды журнала «Наука и религия» Е.В. Маят, заместитель редактора журнала «Культурно-просветительская работа» М.Г. Раузен, редактор издательства «Советская Россия» А.Г. Перепелицкая. Атеистического шабаша подобных масштабов ни раньше, ни потом на территории Тамбовской области не проводилось. Сосновский район был выбран не случайно, так как в нем: «Атеистическая работа полтора года назад развернулась широким фронтом». Сосновский район стал как бы опытной площадкой, образцовым районом в смысле атеистической работы, примером для других районов.
В 1963 г. начал работу университет научного атеизма при обществе «Знание». К работе подобных «университетов» активно привлекали преподавателей вузов и техникумов. Посещение их было по «обязаловке» и особой популярностью они не пользовались и, несмотря на такое громкое название «университет» знания давал весьма слабые, не достаточные даже для того, чтобы вести беседу с неграмотным пожилым человеком. Да и неудивительно, так как преподаватели подобных учебных заведений сами отличались дремучим невежеством. Вот, что писал профессор Мичуринского пединститута А. Красноусов 24 июня 1963 г. в статье «Правда о «святых чудотворцах»: «У Питирима (имеется в виду святитель Питирим второй епископ Тамбовский) было 4000 душ крепостных, он ловил пугачевцев. Преподобный Серафим упал и получил травму, после этого стал монахом Киево-Печерской лавры, он плясал, когда узнал о казни декабристов».
В феврале 1963 г. мичуринский журналист Г. Подопригора на страницах «Тамбовской правды» констатировал: «Низкую посещаемость занятий в филиале вечернего университета атеистических знаний, открытого осенью минувшего года в Кочетовке».
В целом усилия атеистов успешны были лишь на половину. В области по-прежнему оставался высоким процент участия людей в различных таинствах Церкви, прежде всего в Крещении и Причастии. Не мало было и тех, кто желал венчать свой брак в церкви, даже среди комсомольцев и коммунистов, как тогда отмечала пресса факты эти «не являются единичными». Рассказовская атеистка И. Семенова на страницах областной газеты признается, что: «Довольно прочны еще религиозные путы». Во многих селах широко отмечали престольные праздники (особенно в Тамбовском, Мичуринском, Староюрьевском, Уметском, Ракшинском районах). В 1960 г. в с. Песчаное Волчковского района на престольный праздник, правление колхоза выдало животноводам премию по 50 рублей. Хотя все активней использовались так называемые альтернативы церковным праздникам: «Русская зима», «Золотая осень», трудовая слава, вечер ударников коммунистического труда, комсомольские свадьбы и др. Какие-то из них прижились и до сих пор проводятся (например «Русская зима»), какие-то канули в лету.
Немало верующих с детьми продолжали посещать святые источники, несмотря на то, что в 1960-х гг. с этими посещениями велась беспощадная борьба, впрочем, малоуспешная. Открывались и новые источники, так в первой половине 1980-х в Уметском районе чудесным образом появился источник, и к нему тут же устремилось масса паломников.
Сами атеисты свидетельствовали: «Мало участвуют в походе против мракобесия специалисты сельского хозяйства, медработники, а ведь в их арсенале тоже немало средств. Бывает еще и так, что на вечерах, диспутах, присутствуют только атеисты, а верующих нет». И что: «Борьба с религиозным дурманом сводится только к эпизодическим чтением лекций и показу кинофильмов».
Итог антирелигиозной борьбы 1960-1970-х гг. печальный, прежде всего для самих атеистов. Ведь, по сути, борьба велась даже не против веры, а против религиозных знаний, насаждался культ религиозного невежества, который вел, прежде всего, к религиозному индифферентизму. Ну а народ, который лишили возможности христианского просвещения, постепенно погружался в пучину языческих суеверий. Ведь закон этот отменить никто не в силах: если нет веры, появляются суеверия. Да и сами атеисты, выдумывая различные новые обряды и праздники, невольно стимулировали рост этих суеверий и предрассудков.
Логика антирелигиозной борьбы вела к тому, что даже в самой церковной среде возможности религиозного просвещения ограничивались. Строго следили за тем, что и как говорит священник в церкви и многие из пастырей предпочитали вообще не говорить. Не было никакой религиозной литературы, не разрешали обучать Закону Божию детей, на том основании, что это «насилие над ребенком». Интересно, почему это математике обучать это не насилие, а вере насилие? Кстати, с легкой руки невеж-атеистов родились разные стереотипы, которые мы не можем изжить до сих пор, самый распространенный из них это противопоставление науки и религии. Это камень преткновения для верующих и неверующих и сегодня, хотя нет здесь никакого противоречия, так как наука и религия это разные сферы человеческой жизни.
Исчезло само понятие «научения вере». Тот, кто должен был учить не учил, то по чему можно было научиться, не имелось в наличии, а тех от кого можно было научиться, катастрофически не хватало. Вера начинала вырождаться в обрядоисправление, строгое следование каким-то непонятно откуда взявшимся правилам, а духовная жизнь сосредотачивалась на интригах, дрязгах и склоках внутриприходской жизни, собственно эту жизнь и начинали принимать за настоящую церковную жизнь. Т.е. происходила грандиозная подмена понятий и взглядов.
В ноябре 1962 г. на Тамбовскую кафедру был назначен архиепископ Иннокентий (Зельницкий) бывший Архангельский. Вот какую характеристику дали владыке прихожане Винницкой епархии, которой он управлял с 1949 по 1956 гг.: «Грубый, жестокий, открытый взяточник, жадный – он не знал не жалости не справедливости. Его божество – это деньги. Епископ Иннокентий сумел окружить себя подхалимами, взяточниками, святотатцами». Похожую характеристику впоследствии дал и тамбовский уполномоченный: «По своему характеру недоверчивый и подозрительный. Более всего Иннокентий любит деньги и заботится о своем материальном благополучии». И действительно в финансовом плане дела епархии обстояли не самым лучшим образом. Архиепископ Иннокентий правил епархией почти пять лет из этих пяти лет 1964, 1966 и 1967 гг. закончились с большим дефицитом денежных средств. Фактически епархиальная казна была пуста. За годы правления архиепископа Иннокентия были закрыты храмы в с. Ново Юрьево, Пущино, 1-е Пересыпкино, сгорел храм в Куксово. Владыка своим указом запретил крестить младенцев без письменного согласия родителей (указ от 25. 09. 1963 г.), а духовенство было переведено на твердый оклад.
Архиепископ Иннокентий часто ездил в Москву, подолгу отсутствовал в епархии и, наконец, 27 мая 1968 г. последовал указ следующего содержания: «Ввиду отсутствия постоянного епархиального архиерея утверждается созданный волей последнего почившего Архиепископа Тамбовского и Мичуринского Иннокентия Епархиальный Совет. В дополнение к назначенному Преосвященным Иннокентием составу ввести в ЕС отцов благочинных Тамбовской епархии.
ЕС в полном составе стал собираться для обсуждения дел в епархии дважды в месяц регулярно. Указ был подписан временно управляющим Тамбовской епархией епископом Питиримом (Нечаевым). Указ этот просто констатировал сложившееся в епархии положение и законодательно закрепил его, ведь с момента смерти владыки Иннокентия в марте 1968 г. власть фактически находилась в руках епархиального совета. В его состав входили: прот. Вас. Грицюк, прот. Никита Ольшанский, прот., Никол. Степанов, бухгалтер Ал-р Карпов. Кроме того, важную роль играл и священник Георгий Можаев. Совет почти год управлял епархией. Сам епископ Питирим был в Тамбове 2-3 раза и особого попечения о епархии не проявлял, наоборот старался пользоваться какими-то возможностями в свою пользу. Епископ Питирим 13 октября 1968 г. забрал епархиальную «Волгу» в Москву. По этому поводу на заседании Совета 17 октября 1968 г. постановили: «Просить Его Преосвященство Преосвященнейшего Питирима о немедленном возвращении автомашины «Волга» Тамбовскому ЕУ. Командировать завхоза Котова А.Г. в Москву, поручив ему обязанность незамедлительного возвращения автомашины в Тамбовское ЕУ».
Наконец 3 декабря 1968 г. в Тамбов приехал новоназначенный управляющий митрополит Антоний (Кротевич). Человек уже престарелый, отличающийся тяжелым и вздорным характером. Он сразу же провел ревизию епархиального управления, отстранил от должности бухгалтера А. Карпова, обвинив его в злоупотреблением своим положением и использованием епархиальной машиной в личных целях (он якобы занимался частным извозом). Кроме того, запретил в священнослужении священника Георгия Можаева с которым у митрополита отношения совсем не сложились, он обвинял его в непочтении к себе, попытках организовать провокации против него и, характеризуя отца Георгия, писал о нем следующее: «Он не достоин быть пастырем, в нем нет ничего общего с церковью, он в полном смысле слова безбожник. В нем нет ни веры, ни чистоты духовной, ни правды». Снят был с должности епархиального секретаря и протоиерей Василий Грицюк, полностью сменен состав епархиального совета, заседания которого проводились только под председательством самого архиерея. Попытался владыка вмешаться и в жизнь прихода Покровского собора, но от председателя церковного совета получил ответ: «Мы не подчиняемся власти митрополита». С точки зрения советского законодательства председатель был совершенно прав. Но со стороны архиерея естественно подобный ответ воспринимался как оскорбление и митрополит Антоний объявил всех членов церковного совета безбожниками.
Недолго правил епархией владыка Антоний, 8 марта 1970 г. он отслужил последнюю литургию в Покровском соборе и уехал в Малаховку Московской области, где и умер. Власть снова полностью сосредоточилась в руках епархиального совета до 13 июня 1970 г., когда в Тамбов прибыл архиепископ Ионафан (Копалович), назначенный управлять Тамбовской епархией. До назначения на Тамбовскую кафедру Ионафан был экзархом в Северной Америке. Недолгое правление его было в основном сосредоточено на имущественных вопросах. 26 ноября 1970 г. был куплен дом и усадьба по улице Железнодорожной, где была обустроена новая резиденция тамбовских архиереев. В годы его правления произошло важное событие в истории епархии, 29 апреля 1971 г. в г. Тамбове состоялось собрание духовенства и мирян Тамбовской епархии в составе 20 человек (13 клириков и 7 мирян) для избрания двух представителей на Поместный Собор, который состоялся летом 1971 г. От духовенства был избран протоиерей Иоанн Серг. Гридчин, а от мирян председатель исполоргана Покровского собора г. Тамбова Алексей Ив. Мукин.
Владыку Ионафана сменил епископ Дамаскин (Бодрый), самый молодой из всех прежде бывших Тамбовских епископов. При назначении на кафедру ему было всего 35 лет. Я уже писал в предыдущей главе о том конфликте, который в это время возник в приходе с. Ивановка Сампурского района, однако сам конфликт как раз свидетельствует о том, что владыка Дамаскин предпринял попытку как-то оздоровить строй церковной жизни. Об этом же свидетельствуют его поездки по приходам, а также распоряжения всем настоятелям составить подробные рапорты о состоянии дел в подведомственных им приходах. Начал епископ Дамаскин и работу по возвращению некоторых сторон церковной жизни к каноническим нормам. Например, он обратил внимание на то, что священники при крещении требуют двух, а то и трех восприемников. Кроме того, существовала совершенно порочная практика записи заочных восприемников, и совсем в стороне оставался тот факт, что восприемники находятся в духовном родстве, что препятствовало бракам между ними. 19 февраля 1974 г. появляется указ епископа Дамаскина, запрещающий подобную практику.
В августе 1974 г. произошло на мой взгляд, знаковое событие в послевоенной истории Тамбовской епархии. Торжественно был отмечен 60-летний юбилей со дня прославления свт. Питирима. До этого так широко не праздновали такое событие, на богослужении присутствовали не только члены причта Покровского собора, но и многие клирики епархии. Причем пикантность ситуации заключалась еще и в том, что св. мощи святителя находились в плену у безбожников, и епископ напомнил об этом верующим, сказав в своем слове: «Через почитание верующими их местночтимой святыни – иконы святителя Божия Питирима, с его честными мощами – ниспосылается благодать Божия по молитвам святителя. И да не смущается верующий тем, что перед ним лишь небольшая частица честных останков святителя». Торжества эти явились лишним подтверждением того, что несмотря ни на что попытка трансформировать Русскую Церковь, выхолостив ее суть, ни к чему не привели. Несмотря на все сложности и проблемы Церковь развивалась и жила.
О.Ю. Лёвин. Лекции по истории Тамбовской епархии
Источники:
1. Тамбовская правда. 1960. 27 марта.
2. Ленинец. Кирсанов, 1964. 24 марта.
3. Тамбовская правда. 1960, 2 июля.
4. Тамбовская правда, 1963, 24 июня.
5. Тамбовская правда. 1963, 24 февраля.
6. Тамбовская правда. 1965, 26 января.
7. ГАТО. Ф. Р5220. Оп. 4. Д. 105. ЛЛ. 4-5
8. ГАТО. Ф. Р. 5220 Оп. 1. Д. 318. Л. 113
9. ЖМП. 1974. №12. С. 11.