О.Ю. Лёвин.
Лекция обновлена 6 июня 2013 г.
Назначение владыки Иоасафа на Тамбовскую кафедру состоялось 9 апреля 1946 г. Именно архиепископу Иоасафу принадлежит заслуга по приведению в порядок Тамбовской епархии после десятка лет запустения. И взялся он за это дело с большим рвением, понимая каковы самые насущные нужды вверенной ему паствы.
В июле 1946 г. был куплен дом и сарай по ул. А. Бебеля. Здесь на долгие годы (до 1971 г.) разместилось епархиальное управление, квартира епископа и его канцелярия. Здесь решались все епархиальные дела, и велся прием посетителей. Впервые за годы гонений у епархии появилось свое помещение, где можно было обустроить административные органы, чем собственно епископ Иоасаф и занялся. При нем начала полноценно действовать канцелярия, вестись делопроизводство. Заработал благочиннический совет, да собственно и сама епархия приобрела ту территориально-административную структуру, которая существовала до революции (округа и приходы), правда теперь в гораздо меньших масштабах.
В июне 1946 г. был куплен легковой автомобиль для архиерея. Такая новинка вызвала неоднозначную реакцию в среде верующих, однако владыка действительно, как говорится, видел дальше многих, это приобретение себя оправдало, дав возможность архиерею регулярно посещать приходы епархии. Только в период 1946-1947 гг. им было совершено 24 поездки по епархии.
Крупнейшим событием в жизни епархии в первое послевоенное десятилетие следует считать строительство Петропавловского храма. Мысль об открытии еще одного храма в городе была озвучена еще архиепископом Лукой, но ни он, ни владыка Иоасаф добиться этого так, и не смогли. Были попытки получить храм в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в бывшем Вознесенском женском монастыре, но они не увенчались успехом. Поэтому решено было пойти несколько иным путем и попробовать построить новый храм. С самого начала контроль за осуществлением этого дела был поручен епископом епархиальному секретарю протоиерею И. Леоферову. В начале 1947 г. в Покровской церкви было проведено собрание 20-ки и решено ходатайствовать перед властями о строительстве храма на Петропавловском кладбище. Обосновать такое строительство было просто. Вот что об этом говорилось в ходатайстве верующих на имя уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви: «В праздничные дни внесение покойников в храм (Покровский) совершенно невозможно, так как при скоплении богомольцев гроб в храме негде поставить, а потому чин погребения приходится совершать на паперти храма или в церковной ограде. В будние дни гроб может быть поставлен в задней части храма против арки и препятствует молящимся проходить вперед. В летнее время трупный запах наполняет низкий и тесный храм и вредит здоровью находящихся в храме. (…) Выходом из этого положения может служить постройка особого помещения для отпевания покойников. Таким помещением может служить часовня, которую мы предполагаем, построить на Петропавловском кладбище.
Построение часовни на кладбище освободит верующих от необходимости завозить покойников в отдаленный Покровский храм, чем сократит процесс погребения и даст большее преимущество в санитарном отношении. Наличие часовни на кладбище даст возможность в будущем оказывать помощь в содержании самого кладбища в должном порядке».
Таким образом, указывалась главная причина – невозможность совершать отпевание покойников в Покровском храме. Кроме того, с самого начала предполагалось совершать и богослужение в построенной часовне, об этом говориться в том же ходатайстве: «В праздничные дни в часовне может совершаться богослужение, чем отвлечется, хотя незначительная часть от Покровского храма». Изначально власти знали, что строиться будет не просто часовня, а полноценный храм, где можно будет совершать весь круг богослужений.
В сентябре 1947 г. в тот момент, когда уже строительство началось протоиерей Леоферов написал письмо епископу Вологодскому Исидору, которого знал лично, и в этом письме говоря о причинах побудивших взяться за строительство в числе прочих он называет и следующую: «Самый факт создания нового храма имеет громадную моральную ценность, вызывая восторг верующих православных людей, опрокидывая и повергая в прах все злобные и клеветнические наветы врагов Русской Православной Церкви и Советского правительства, что церковь наша несвободна и стесняема. Она свободна в своей деятельности и чужда всяких уз, стесняющих ее работу, и в свою очередь признательная своему Правительству за данную ей свободу, а потому наша задача выстроить храм к 30-летию нашего Советского Государства, чтобы в этот день воздать благодарение Богу благодеющему нам и помолиться за дальнейшее счастье и процветание нашей Матери-Родины и Церкви Православной».
Вскоре, а именно 11 июля 1947 г. было получено разрешение от уполномоченного Г. Моисейцева на строительство храма-часовни. В этот же день последовал указ епископа Иоасафа о необходимости выбора Строительной комиссии и о первом взносе на нужды строительства от епархиального управления 25000 руб. 27 июля 1947 г. на приходском собрании Покровского собора была избрана Строительная комиссия, куда вошли: Туманов В. Г., Новиков А. С., Молчанов С. Е., Мамонтов И. А., Пивоваров С. П. Председателем комиссии стал прот. И. Леоферов. Член комиссии Туманов В. Г. был назначен снабженцем и ему единственному платили зарплату в 1000 руб. Насколько важна была фигура снабженца в деле строительства храма будет понятно, если мы вспомним, что в то время крайне сложно было получить строительные материалы в открытой продаже и нужны были незаурядные способности, чтобы добыть их.
Август ушел на то, чтобы составить проект, автором которого стал инженер А. Курносов, согласовать его, получить разрешение на постройку от исполкома Тамбовского горсовета (5 августа) и разрешение на начало работ (4 сентября). Дата закладки храма 14 сентября 1947 г., причем храм строился на фундаменте разрушенного в 1930-е гг. старого Петропавловского храма. Планировалось работы завершить к 1 ноября, истратив на это 57000 руб. Как оказалось, все эти планы изначально были не реальны. Строительство храма с продвигалось не так быстро, как хотелось. В августе закупили два сруба, но выяснилось, что они не соответствуют размерам, обозначенным в проекте. План храма-часовни был утвержден Областным Архитектурным отделом с размерами: длина 10 метров, ширина 6 метров и длина алтаря 4 метра. Приобретенные срубы были каждый длиной 8,3 метра, а шириной 8 метров. И таким образом размеры часовни в длину увеличивались на 3,6 метра. Пришлось заново согласовывать проект, на что ушло время. Тем временем снабженец комиссии Туманов начал заготовку стройматериалов, однако 19 сентября 1947 г. он был уволен от своей должности Строительной комиссией. Владыка Иоасаф решение Комиссии оставил в силе. После Туманова снабженца уже не выбирали и обязанности по покупке и доставке стройматериалов распределялись между членами комиссии.
25 августа 1947 г. была нанята бригада плотников состоящая из Петрова С. Д., Маняхина В. И. и Барабанова А. А. они обязались произвести в течении 45 дней все плотничные работы. Спустя четыре дня, 29 августа, два каменщика Уланов А. И. и Туровский И. К. начали возводить фундамент, цоколь и кирпичные столбики под лаги. Между тем уже к концу августа у Комиссии закончились деньги, и стало ясно, что едва ли строительство обойдется в 57000 руб. Кроме того, теперь было понятно, что и к 1 ноября работы будут не закончены. С согласия епископа председатель Комиссии обратился к настоятелям приходов с просьбой помочь средствами. Первыми откликнулись мичуринцы собрав 3000 руб. Затем начали жертвовать и остальные и всего было собрано 56585 руб. Самые крупные пожертвования поступили от Воронцовки (2445 руб.), Ивановки (2900 руб.), Осино-Гай (2094 руб.), Пичаево (2500 руб.), Моршанска (2535 руб.), и от епископа Иоасафа (10000 руб.). Надо еще сказать, что само строительство осуществлялось в крайне экономически невыгодное время: 1946 г. был неурожайным, кроме того, в 1947 г. началась осуществляться денежная реформа.
Но все же собранных денег хватило на то, чтобы продолжить строительство. На заводе «Комсомолец» были закуплены дополнительные строительные материалы. Судя по всему к началу октября храм уже был построен в черне, так как 3 октября 1947 г. был нанят столяр Сровикин Иван Иванович, который взялся изготовить оконные переплеты. Оставалось еще покрыть крышу и прошпаклевать щели между бревнами. Однако те деньги, которые были получены в ходе сборов также закончились и протоиерей Леоферов обратился к епископу Иоасафу с просьбой выделить ссуду в размере 60000 руб. В ответ владыка распорядился дать из епархиальной кассы безвозмездно 50000 руб. На эти деньги наняли кровельщиков (Кречетов К. В. и Кудинов В. Н.) и подбойщиков (В. Верещагин, Г. Усков и А. Глебов). К концу декабря храм был готов, комиссия, осмотревшая церковь 30 декабря 1947 г., признала его годным к эксплуатации. В дальнейшем храм был снабжен утварью, книгами и иконами, которые были пожертвованы верующими. Освящение престола было совершено епископом Иоасафом 6 января 1948 г. и вплоть до 1951 г. в Петропавловском храме-часовне не только отпевали покойников, но и совершали регулярное богослужение.
В 1940-е годы продолжали открываться храмы, динамика открытия выглядела следующим образом: 1944 г. – 2, 1945 г. – 5, 1946 г. – 24, 1947 г. – 41, 1948 г. – 48, 1949 г. – 51. Т. е. в 1949 г. был достигнут максимум, после которого новых храмов уже не открывали, а наоборот, старались сократить их число, и за два последующих десятилетия их количество было доведено до 37. Эта цифра с 1971 г. уже не менялась вплоть до 1988 г.
В целом необходимо было восстанавливать епархиальную жизнь во внешних ее формах. Вся епархия была разделена на 4 округа (к 1960 г. количество их возросло до 7, затем сократилось до 5). Три раза в год собирались благочиннические съезды: зимняя, летняя и осенняя. На них активно обсуждались различные вопросы, связанные с жизнью епархии и принимались конкретные решения. Кроме того учреждена должность епархиального духовника, а с 1949 г. в помощь ему еще и должности окружных духовников. Духовники периодически проводили совещания. К 1955 г. количество таких совещаний достигло 10. Руководство епархией епископ осуществлял через свою Канцелярию, в штат которой входил секретарь, делопроизводитель, машинистка и шофер. Как видим, в своем внешнем устройстве в епархиальном управлении стремились восстановить некоторые черты управления, которое существовало в Синодальную эпоху.
Сам владыка Иоасаф, как уже было сказано, очень много ездил по епархии. Обычно эти поездки совершались в весенне-летний период. Особенно интенсивно поездки осуществлялись в период с 1947 по 1952 гг. и это неудивительно, так как именно в это время совершались ремонтно-восстановительные работы в храмах и налаживалась работа административно-хозяйственных органов управления приходами. И владыка желал лично контролировать эти процессы.
Из канцелярия епископа на приходы поступало огромное количество циркуляров (до 100 в год), указов, отношений, специальных отношений и прочее. В течение 1948-1949 гг. проведена инвентаризация имущества во всех церквах епархии, кроме того, началось освидетельствование св. Престолов и постепенная замена старых антиминсов на новые. Для доведения информации до приходов машинописным способом стал печататься Бюллетень, который рассылался всем благочинным. При Покровском кафедральном соборе, с целью проверки знаний кандидатов на священный сан, создана специальная комиссия из авторитетных протоиреев с семинарским образованием. Члены этой комиссии давали свое заключение о кандидате и его знаниях. Но сразу стало ясно, что у большинства познаний в богословских предметах явно недостаточно, поэтому многие из них проходили своеобразный курс обучения при Соборе, участвуя в богослужениях в качестве пономарей. Тогда же начали собирать библиотеку, которая к 1949 г. уже насчитывала несколько сот томов книг. А в 1954 г. был открыт епархиальный архив, в его фондах было более 2000 дел.
Приходская жизнь приводилась к нормам установленным Положением 1945 г. Согласно Патриаршего распоряжения все приходские исполнительные органы епархии в период 1946-1949 гг. были проверены на предмет выявления в них элементов нежелательных, т.е. тех людей, которые имели судимости или по каким-либо причинам не устраивали как церковное, так и советское руководство. Как известно, согласно Положению 1945 г., настоятель имел право участвовать в работе исполнительных органов прихода. На практике часто складывалась двоякая ситуация: в тех приходах, где настоятелями были энергичные, волевые священники они подминали под себя церковные советы и заправляли всеми делами единолично и наоборот. Чтобы как-то уравновешивать ситуацию приходилось переизбирать церковный совет, делать соответствующие внушения настоятелям и в исключительных случаях перемещать их в другие приходы.
С 1948 г. с подачи государственных органов власти велось целенаправленное наступление на некоторые церковно-народные традиции. Так в циркуляре архиерея за №30 от 16 декабря 1949 г. духовенству строго предписывалось: «В день праздника Крещения Господня – хождение крестного хода на реку отменяется». Еще раньше в августе владыка отменил и другие обычаи, а именно: «Совершать религиозные моления на источниках, в часовнях, чествование местночтимых икон, сопровождающие иногда эти моления крестными ходами и. т. д.». В июле 1949 г. запрещено было совершать обходы верующих с праздничными молебнами в особо нарочитые дни, как то: праздник Св. Пасхи, Рождество Христово, Крещение и престольные праздники. Духовенству категорически предписывалось: «1. Прекратить всякие религиозные моления на источниках, реках, часовнях, как самочинные и незаконные сборища под угрозой ответственности. 2. Приходскому духовенству категорически запрещаю принимать какое бы то ни было участие в означенных молениях, невзирая на просьбы верующих, в противном случае священнослужители будут сняты с регистрации 3. Обязываю оо. Настоятелей производить неослабную разъяснительную работу среди верующих о недопустимости подобных религиозных молений, как незаконных и самочинных». По приказу уполномоченного епископ Иоасаф запретил храмам продавать лампадное масло прихожанам. Так боролись с православными традициями, и постепенно действительно народ их забыл. Т. е. реалии церковной жизни дореволюционной поры, к которым попытались, было вернуться после войны, постепенно изживались, таким образом, чтобы никакие внешние проявления этой церковной жизни не были видны рядовому советскому гражданину. Все вышеперечисленные циркуляры были изданы владыкой Иоасафом под давлением властей.
«Головной болью» архиепископа Иоасафа стали так называемые «самочинники». В 1949 г. в отчете констатируется факт: «Число их не уменьшается, а скорее увеличивается со временем». Одной из главных причин такого явления, стало малое количество храмов и удаленность верующих от них. Характеризуя «самочинников» епископ Иоасаф выделяет из них две группы: «Одна в подлинном смысле самосвяты: т. е. идеологически враждебно относящиеся к Патриаршей Церкви, считающие ее не Православной и даже безблагодатной. У этой группы самосвятов есть свое руководство – беглые Епископы, священники и своего рода миссионеры-пропагандисты, они ни за чем не обращаются к Православной Церкви и в удовлетворении своих религиозных нужд окормляются собственными средствами. Это наиболее вредная и злостная группировка.
Вторая группа это самочинные-требоисправители. Никакой враждебной идеологии у них нет к Православной Церкви: эти люди используют данную обстановку – отсутствие Православного храма и духовенства, и преследуют узкокорыстные цели». В 1951 г.владыка Иоасаф писал: «Это зло по-видимому укоренилось, и борьба с ним затруднительна»..
Между тем после смерти Сталина руководство страны, в течение нескольких лет, разобравшись с теми противоречиями, которые существовали внутри партии, озаботилось выработкой новой линии в отношении Церкви. Секретное постановление ЦК партии от 4 октября 1958 г. «О недостатке научно-атеистической пропаганды», а также постановление ЦК от 9 января 1960 г. «О задачах партийной пропаганды в современных условиях» вполне наметили контуры этой линии: с одной стороны усилить антирелигиозную пропаганду, с другой стороны всерьез развивать альтернативное религиозному мировоззрению научно-атеистическое, призванное со временем заменить религиозное. Идеологические методы борьбы с церковью были подкреплены и экономическими: у монастырей отобрали землю (принято было также решение о сокращении самих монастырей), повысили в разы налоги. Новая система взаимоотношений с церковью приобрела свои вполне законченные черты к 1965 г., когда были последовательно приняты следующие постановления: «О мерах по ликвидации нарушений духовенством законодательства о культах» (1961 г.), «О мерах по усилению атеистического воспитания народа» (1964 г.). Теперь вводилось преподавание атеизма в вузах и ставилась задача по насыщению предметов школьной программы атеистической пропагандой. В 1965 г. Совет по делам Русской Православной Церкви был преобразован в Совет по делам религий, ему присвоены самые широкие полномочия, и он фактически стал тем органом, который контролировал и направлял деятельность Церкви. А чтобы втянуть в процесс борьбы с религией все слои советского общества придумали Комиссии по контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах, которые должны были открываться во всех районных и областных городах, а состоять из представителей всех слоев общества: здесь были и учителя, и врачи, и рабочие и колхозники. Комиссии работали на общественных началах, члены комиссии посещали богослужения, слушали проповеди, следили за тем как совершаются требы и обязаны были докладывать уполномоченному обо всех нарушениях этого самого законодательства.
В Тамбовской епархии в 1950 — нач. 1960-х гг. снова стали закрывать храмы. В эти годы перестали действовать церкви сел 1-е Пересыпкино, Чернавка, Ново Юрьево, Бокино. Появились и новые методы в области репрессий против духовенства. Суть их состояла с одной стороны в организации провокации, как это произошло с настоятелем Новоюрьевского храма, с другой стороны в распространение заведомой клеветы, лжесвидетельств, с помощью которых священников подводили под уголовные статьи.
Кроме того, применялись и методы, которые не иначе как «мелкие пакости» и не назовешь. Ну, например, запрещалось приобретать стройматериалы, отобрали все легковые машины у приходов, не разрешали электрифицировать храмы и. т. д.
В борьбе и трудах силы епископа Иоасафа угасали. В 1955 г. указом Патриарха он был возведен в сан архиепископа, и это было явным признанием его заслуг в деле восстановления Тамбовской епархии. В феврале 1960 г. архиепископ Иоасаф был удостоен права ношения креста на клобуке. С июня здоровье его резко ухудшилось, болезнь на длительное время приковала его к постели. В начале 1961 г. владыка попросился на покой в связи с состоянием здоровья. Просьба его была удовлетворена и с марта 1961 г. по ноябрь 1962 г. Тамбовской епархией управлял архиепископ Михаил (Чуб). Умер архиепископ Иоасаф 18 марта 1962 г. и погребен на Петропавловском кладбище г. Тамбова. А за год до этого на Соборе 1961 г. был принят новый устав Русской Православной Церкви, сильно отличающийся от Положения 1945 г. Теперь власть в приходе отдавалась мирянам в лице исполнительного органа и его председателя, открывалась широкая возможность для различных манипуляций и махинаций внутри приходских общин со стороны контролирующих органов власти. Открывалась новая эпоха, когда была предпринята попытка разрушить церковный приход, изолировать его от общества, а деятельность священников свести лишь к требоисправлению.
Источники:
1. АТЕ. Ф. 5-1. Оп. 1. Д. 2
2. АТЕ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 15. Л. 37