Родился Иоанн 24 июня 1791 г. в Коротоякском уезде Воронежской губернии, у дворового крестьянина Луки Ивановича Быкова. Младенец этот с самого рождения являл собой нечто дивное и необычайное для этого возраста. Грустное выражение его личика поражало всех, кто видел его. Взоры Иоанна были постоянно устремлены к св. иконам, в святой угол. Когда он подрос, то отличался особым незлобием и кротостью, не принимал участия в детских играх и забавах и больше всего любил одиночество.
Единственным другом-сверстником Иоанна был его молодой барин Василий Федорович. Очень часто они работали вместе. На свободе, с плугом в руках, они предавались молитвенному воздыханию. Их нежно-стройное пение уподоблялось голосу небожителей. Крестьянин, заслышав сладостное пение, оставлял работу и все свое внимание обращал в ту сторону, отку-да слышались чудесные юные голоса.
Будущий подвижник часто совершал паломничества, особенно — в Киево-Печерскую Лавру, где он даже прожил два года послушником. Еще юношей Иоанн начал проявлять черты Христа ради юродства — мнимого безумия, с помощью которого скрывал от окружающих свои подвиги. Окружающие объясняли это ленью, нежеланием работать, однако Иоанн, втайне работавший одному Богу, не старался привыкнуть ни к какому ремеслу. Много укоризн и побоев получил он за это, но душа его стремилась к иному, вышнему миру. Естественно, помещику, в собственности которого находился юноша, все это не нравилось. Местный священник пытался смягчить его гнев, говоря: «Это — не твой раб, а Христов». Пользуясь расположением благочестивого священника, юноша нередко ходил к нему по ночам, черпая в его советах и наставлениях духовную силу и мужество. Особенно Иоанн любил молиться перед образом свт. Димитрия Ростовского. Как-то раз, когда Иоанн в очередной раз ночью пришел в дом священника помолиться, тот был разбужен сладостным пением. Заглянув в замочную скважину, он увидел коленопреклоненного юношу, ярко озаренного небесным сиянием, падавшим на него от образа свт. Димитрия.
Однажды помещик за долгую отлучку избил Иоанна, заковал в железные цепи и запер в амбаре, запретив давать заключенному пищу и питье. Через три дня священник, который почитал юношу, пришел к нему в амбар, взяв с собой немного еды. Он опасался помещичьей стражи и злых псов. Войдя во двор к помещику, он застал караульных спящими, а свирепые псы ласкались к нему, как кроткие овечки. Беспрепятственно дойдя до амбара, он тихо кликнул раба Божия. «Митенька пришел, — отозвался Иоанн, имея в виду свт. Димитрия, — ему и псы повинуются, не только видимые, но и невидимые. Митенька, голубчик, Митенька желанный пришел ко мне в гости», — продолжал с детской радостью подвижник и с любовью облобызал образ свт. Димитрия. Затем он, коснувшись железных пут, свободно снял их с себя чудесным образом и начал духовную беседу о блаженной награде за терпение скорбей. Слова эти относились в священнику, который незадолго до этого безвинно претерпел многие неприятности и находился теперь в скорбном раздумье. Глубокое спокойствие воцарилось от слов Иоанна в душе священника, и он с благоговением внимал мудрым его речам.
Вскоре после этого в поместье приехал Василий Федорович, друг детства Иоанна, и освободил подвижника из заключения, Получив долгож-данную свободу, Иоанн некоторое время странствует, питаясь милостыней, а потом знакомится со старицей Дарией Димитриевной Катуковой. Когда они вместе прибыли к преп. Илариону Троекуровскому, известному своей духовной жизнью старцу, он благословил Иоанна начать затвор в селе Сезеново Тамбовской губернии.
И вот — помещику села Сезеново, князю Ф. Несвицкому, снится сон.
Он сидит в гостиной, в то время как из висящего на стене Корсунского образа Божией Матери выходит большой младенец, назвавшийся Иоанном, и умоляет дать ему какое-нибудь место для молитвы. Князь долго не соглашается, говоря и о своем недостоинстве, и о том, что для молитвы необходимо уединение, которого он дать не может, но — в конце концов младенец выпрашивает себе старенькую баньку на отшибе, и князь сам относит его туда на руках.
Вскоре к Несвицкому приходят два путника — старица Дария и тот самый младенец. Иоанн действительно несколько напоминал ребенка. Лицо он имел смуглое, волосы темные и длинные, бороды и усов у него не было, в чертах его лица проглядывал мир и благодатное настроение души.
Здесь начинаются затворнические труды Иоанна. Пред иконами теплится лампада, едва освещая убогую келью, слышится Херувимская песнь, особенно любимая подвижником… Как истинный воин Христов, подвизаясь в борьбе со страстями, он не щадит собственного тела, изнуряя его постом, принимая пишу раз в два-три дня, а то и раз в неделю, железными веригами, весившими более семи килограммов, чугунными четками и железными башмаками. На теле затворника были раны, которые он не лечил и даже не перевязывал, а закладывал деревянными щепками, что только усугубляло боль от них. В келии своей подвижник занимался молитвою, чтением священных книг. Полагал в сутки по 1000 земных поклонов, иногда переписывал священные изречения и молитвы. Замечено было, что в девятом часу вечера затворник обычно пел тихим сладким голосом Херувимскую песнь, иногда звуки его голоса при этом пении были грустные и прерывались рыданиями, иногда же имели отголосок радостный и торжественный.
Когда к подвижнику приходили люди, привлеченные светом его веры и добродетелей, он на время оставлял свой затвор, помогал им, наставляя, исцелял, окропляя святой водой и помазывая елеем из лампадки. Так, например, исцелил он четырехлетнего сына лебедянского купца Козьмы Ангелова, который страдал расслаблением ног и не мог ходить.
Но — не всем был по душе этот смиренный подвижник. Особенно усердствовал в брани против него местный диакон. Сам Иоанн только радовался клеветам и оскорблениям, и как-то на вопрос о том, как же он терпит все эти унижения, святой ответил своему ученику:
«Дурашка, да если бы не было у нас врагов, то как бы мы вошли в Царство Небесное?» Вскоре этот диакон занемог, все уже прощались с ним, как с умирающим. Больной стал умолять одного из своих близких поспешить к затворнику и испросить у него прощения. Подвижник, и не державший зла на обидчика, дал корень какого-то растения и велел, отварив в квасе, омыть этим отваром голову больного. Когда это было в точности исполнено, диакон получил облегчение от своего недуга. Скоро, совершенно выздоровев, он пришел к затворнику и в слезах просил у него прощения, раскаивался и благодарил за свое исцеление.
Подвижник неоднократно проявлял прозорливость. Незадолго до половодья затворника вздумал посетить священник Иоанн Кириллов. В это время морозы были так сильны, как в глубокую зиму. На дороге он стал зябнуть и боялся, что замерзнет. Кое-как доехав до Сезенова, он получил от затворника совет ехать как можно скорее домой, иначе, если замедлит, то не доедет. Священник, веря словам затворника, после чаю тотчас поехал и едва мог доехать до внезапно открывшегося половодья.
Иоанн часто говорил иносказаниями. Однажды, собираясь с крестьянином Иваном Бирюковым в лес, он попросил его взять с собой топор, а уже в лесу приказал вырубить и заострить кол. Потом сам вбил его в землю ближе к селу, говоря: «Здесь будут звонить колокола, здесь будет стоять монастырь, но потом его разрушат». Потом, указывая на расположенный неподалеку сад, подвижник продолжал:
«Эти деревья потопчут, ворота будут распахнуты, и кругом будет много народа». Женский монастырь в Сезеново был построен уже после смерти Иоанна, а пророчество о его разрушении исполнилось спустя много лет, после кровавых событий 1917.
Скончался Иоанн Сезеновский 14 декабря 1839 г. Для того, чтобы похоронить его в церкви, потребовалось разрешение тамбовского архиерея, и до 12 января 1840 г., т.е., месяц, гроб стоял в жарко натопленной келье, и не только не было видно следов тления, но тело имело вид только что уснувшего. Несмотря на духоту, все присутствовавшие явственно ощущали благоухание, исходящее от останков святого. Во время отпевания на челе почившего выступили обильные капли маслянистой благоуханной жидкости, от которой больные, помазав пораженные части тела, получали исцеление. В день погребения праведника многие больные и бесноватые получили полное освобождение от своего недуга. С тех пор гроб приснопамятного затворника Иоанна стал усердно посещаться благочестивыми паломниками, которые узнавали о его святой жизни и знамениях благодати Божией, являемых по молитвам Иоанна.