Правление союза духовенства тамбовской епархии, с выпуском в июне печатного проекта устава союза духовенства и с рассылкою его по приходам в епархии, полагало, что идея союза, так горячо приветствованная на съездах тамбовского епархиального духовенства и конкретно выраженная в проекте устава, найдет и практическое скорое осуществление на местах, объединив духовенство причтам, округам и уездам. Представлялось, что, применительно к проекту устава, тамбовская епархия начнет планомерно покрываться сетью больших и малых организаций союза, которые так или иначе, сообразно местным условиям, но широко разовьют свою деятельность, побуждаемые самою жизнью к решению вопросов в области вероучительной, церковно-общественной и частно-бытовой. Однако, ожидания оказались преждевременными: доселе ничего не поступает в правление, что указывало бы на деятельность союза по уездам, округам и приходам, и епархиальная касса союза пока пуста. В чем дело? – спрашивает правление. И ищет помощи в ряде дополнительных к проекту устава пунктов, трактующих о внешней организации причтовых, окружных и уездных отделений союза, о составе епархиального правления союза, об отношении союза к епархиальной власти и другим организациям. Оглашая эти пункты, правление надеется, что применительно к ним духовенство не преминет открывать живые рассадники союза по приходам, округам и уездам, что из этих рассадников польются же живые струи печалей и радостей духовенства, пройдут они сквозь общее сознание союза и силою вещей убедительно и правдиво заговорят о себе, что духовенство поспешит принести свою лепту (установленные взносы) в епархиальное правление на устроение собственного же блага.
Пункты разработаны весьма обстоятельно и точно. Но будет ли польза от них, если духовенство не проникнется глубоким сознанием важности переживаемого времени и для государства, и для Церкви, и для самого духовенства и не останется при одних «благих порывах», для осуществления которых уже не хватает энергии?
В передовой статье сегодняшнего номера мы позволяем себе высказать наше мнение по вопросу о мертворожденности «союзов» и указываем путь, который, по нашему мнению, может дать им жизнь.
Наша болезнь и ее лечение
В органе тамбовской епархии, «Братских речах», один священник задает следующие три вопроса: существует ли союз законоучителей в Тамбове? что за причина, что священники Тамбова прекратили свои пастырские собрания? от какой причины скончался нарождавшийся союз нижних членов тамбовских причтов?
Это вопросы, которые могли бы задать себе священники и многих других городов и селений, так как и там найдется достаточное число «скончавшихся» организаций. Отчего это? Отчего так плачевна судьба наших духовных организаций? Отчего они отцветают, не успев расцвести? Отчего «суждены нам благие порывы, но свершить…»? Отчего у нас нет объединяющей всю Россию духовной организации (не официальной, конечно)? Отчего, не успев ни в чем проявить себя, уже умерли всероссийские союз духовенства и мирян, и затем союз клириков, которые были вызваны к жизни Всероссийским Съездом духовенства и мирян в Москве? Отчего все это?
Задавая такие вопросы, мы всего менее хотели бы кого-нибудь задеть ими: нет, мы смотрим на дело гораздо глубже и вопросы эти задаем со скорбью и болью. Мы задаем их, между прочим, с тою целью, чтобы разобраться в них, а, разобравшись и уяснив действующие причины, указать пути исправления.
Не подлежит сомнению, что первою же причиною недолговечности некоторых наших организаций является то, что вызваны они были к жизни не самою жизнию, а просто модою текущего момента и иногда рабским и, прямо скажем, неумным подражанием другим. Как иначе мы должны смотреть на образовавшуюся в каком то Пошехоне «боевую организацию псаломщиков», пославшую прямо таки глупый ультиматум «товарищу-благочинному», о чем в свое время было сообщено на страницах «Всероссийского Ц.-О. Вестника».
Но мода, но неумное подражание – это объяснение только для некоторых организаций, но далеко не для всех. Есть какая-то другая причина, которая беспощадно губит наши организации, союзы и общества. Нам кажется, что такою основною причиною нужно, по всей справедливости, считать нашу теплохладность. В нас самих нет достаточно нужного для дела, если не огня и энтузиазма, то хотя бы простого воодушевления.
Истина познается сравнением. Возьмем для примера католическое духовенство. В духовные школы католиков поступают люди не одного преимущественно класса, как у нас, а все чувствующие душевное тяготение к пастырскому служению. В школах это тяготение подогревается до воодушевления, а иногда и до градусов фанатизма. Неудивительно, что, выйдя из школы, католические ксендзы и без особой внешней организации чувствуют себя связанными друг с другом самыми крепкими узами одного и того же идейного, религиозного служения. Этим и объясняется их удивительно широкая научная, просветительская, миссионерская, благотворительная и пр. деятельность. Этим объясняется, напр., то, что бельгийский ксендз, ради блага Церкви не задумается бросить родину и поехать на несколько лет в Галицию, чтобы, изучивши там украинский язык, поселиться потом среди северо-американских украинских униатов в качестве их пароха?
Не то ли же религиозное одушевление множит ряды наших сектантов, общины которых растут за счет Церкви?
И у нас многие православные, в особенности среди простого народа, одушевлены религиозною ревностию, но, к сожалению, далеко не все. В большинстве случаев царит теплохладность. Нельзя сказать, чтобы мы были теплохладны в своих верованиях и исповеданиях, — нашу искренность нельзя заподазривать, но, к сожалению, она не находит должного проявления во вне. Много ли у нас пастырей, которые всю душу отдают христианизации паствы? Много ли таких воодушевленных работников, которые зажигают окружающих их? А между тем эта религиозная ревность есть та магнитная сила, которая притягивает соработников одного к другому и объединяет их, помимо всяких напоминаний или внушений со вне. Не случается ли у нас сплошь и рядом, что искренний и воодушевленный молодой батюшка уже после двух-трех лет энергичной пастырской работы, не находя кругом братской твердой поддержки, а, наоборот, натыкаясь на каждом шагу на братские и небратские острия, «успокаивается» и начинает жить, как и все? К сожалению, это так. Нет между священниками желательного и нужного воодушевления, и потому и интересы их не идут далеко на высоту. Несколько лет тому назад один кропотливый исследователь попробовал систематизировать запросы по вопросам приходской практики, посылавшиеся в духовный печатный орган, и в результате пришел к печальному выводу о крайней скудости идейного элемента в этих запросах.
Мы не станем указывать других фактов, ибо нам достаточно подтвердить только мысль, тем более, что нельзя на одно духовенство, и притом приходское, возлагать вину за то, в чем повинны многие. В самом деле, разве не в меньшей степени повинны в этом церковные интеллигентные люди?
Казалось бы, что интересы Церкви должны быть одинаково дороги как священнику, так и мирянину, который в меру своих сил должен служить Св. Церкви. Так ли обстоит дело в действительности? К огорчению, нет.
Мы знаем, что во многих уездных городах есть духовные училища, которые располагают несколькими лицами с высшим, академическим образованием. Мы знаем, что таких лиц еще больше в губернских городах, где, помимо духовных мужских и женских училищ, есть еще семинарии. Что же? Много ли помогают эти лица священнику в христианизации им паствы? ?Читают они лекции, ведут беседы, устраивают церковные собрания? Да, читают, ведут, устраивают, но далеко не все и не везде. Отчего это? Отчего эти люди не чувствуют тесной связи с священниками, с которыми они служат одной и той же Церкви? Отчего преподаватель одной семинарии, появляясь в губернских гостинных, считал своею обязанностию извиняться в том, что он преподает бурсакам? Отчего у нас даже между наиболее сознательными церковными людьми нет сознания братства, которое само есть уже крепкая организация?
Да, нет у нас религиозного одушевления; оно частию растерялось, частию растеривается. Причина этого отчасти во внешних обстоятельствах: слишком спокойно жилось православным, исповедание которых было объявлено господствующим. Теперь наступают иные времена. Церкви, особенно на первых порах, будет тяжело, но кто знает, не несут ли нам более тяжелые времена того горения веры, которого нам недоставало? Нам приходилось слышать от старообрядцев, что после указа о свободе вероисповедания (1905 г.) они замечают у себя упадок религиозности. Не суждено ли Церкви православной пойти иным путем, противоположным старообрядческому?
Есть еще одна причина того, что наши организации непрочны. Эта причина находится в ближайшей связи с предыдущей – теплохладностию.
Сделав православие господствующим исповеданием, государство однако отняло у него средства к свободному развитию церковной жизни. Православные люди были лишены права собираться на Соборах, что является необходимым для живой жизни, если бы даже к этому и не призывали церковные каноны. Насильственно разъединяемые, стесняемые в средствах неизбежного взаимного церковного общения, а также в приходской деятельности и инициативе, православные этим самым обрекались не только на спокойную изолированную жизнь, но и на жизнь малодеятельную, тусклую, бледную. И в результате они отвыкали от общей церковной жизни и деятельности, они отвыкали от живого охватывающего дела, отвыкали от планомерной работы, исполняемой общими силами. И это наше большое несчастье.
Воодушевление, творчество – все это суть работы, это душа тела. Но одного одушевления, одного творчества для успешности дела еще не совсем достаточно. Как бы ни был силен талант художника, но ему, чтобы творить прекрасные произведения, нужна еще техника. Так техника и организация нужны и в таком деле, как церковное. А техника не дается сразу; чтобы одолеть ее, нужно и время и труд. У нас организации церковной жизни не было и наладить ее сразу невозможно, несмотря на то, что у нас самая благодарная к тому обстановка. Почти в каждом селе есть священник и псаломщик, в уездном городе – их несколько, в губернском – много. Вот уже и агенты организации, которые могут связать все церковное общество в одно целое.
Но как же оживить эту почти готовую организацию? Как вдохнуть в нее жизнь? Что тут, нужно особое воодушевление, религиозная ревность?
Мы полагаем, что путь к оживлению религиозного чувства, самой церковной жизни, к церковной организации лежит чрез усердную, хотя, быть может, и малозаметную, работу в меру сил каждого церковного человека и прежде всего пастырей Церкви.
Пусть каждый священник начнет говорить свои, исходящие от сердца, поучения за каждою благоговейно совершаемою им церковною службою, пусть он чаще устраивает религиозно-нравственные беседы с прихожанами, просто чтения по вопросам современной жизни, сельского хозяйства, пусть он при посредстве приходских советов поближе подойдет к крестьянской жизни. Если он сделает так, он уже организует приход. В одном селе господствующие в приходе соц.-революционеры потребовали от священника, чтобы он записался в их партию, угрожая в противном случае прогнать его. Священник, который и раньше стоял близко к крестьянам, заходил, между прочим, к ним на сходы, заявил им, что он не может разделять программы социал-революционеров, которые, насильно отнимая землю не только у помещиков, но и у своих же крестьян, думают таким путем, а не по Божьи, устроить общее благополучие. Вместо этого священник предложил основать общественный фонд, из которого выдавать тем, кого постигло какое-либо несчастие и вообще по Божьи помогать друг другу чем и как можно. Предложение было принято, и общественности дано церковное направление. Вот и начало приходской организации.
Оживите приходскую жизнь, организуйте свой приход; этим самым вы организуете и всех церковных людей и создадите самое прочное братство. Всероссийская организация придет тогда сама собою.
Но одному священнику эта задача не под силу. Ему должны помочь в этом все церковные люди – кто чем может. Но прежде всего интеллигентные церковные люди, ибо служить Церкви и для них такой же долг, как и для священника.
Вот естественный, простой, негромкий, нелегкий и продолжительный, но необходимый путь к крепкой и мощной организации церковных людей.
Всероссийский церковно-общественный вестник. № 146. 17 ноября 1917 г.