«Вот пред тобою человек, который при жизни был славен во всех концах Руси, а по смерти удостоился искренних слёз и воздыханий. А отчего? В чём его слава? Единственно только в том, он умел жить по Божьему, как подобает истинному христианину». Эти слова были сказаны были сказаны на погребении в Боге почившего старца Амвросия.
Родился Александр Михайлович Гренков (это — мирское имя старца)
23 ноября 1812 г., в селе Большая Липовица Тамбовской губернии. Отец его, Михаил Федорович, был пономарем, дед, Федор Гренков — священником. О матери своей, Марфе Николаевне, старец говорил как о человеке святой жизни. Время появления на свет младенца совпало со стечением в дом Гренковых множества народу, так что роды проходили в старенькой баньке. «Как родился я на людях, так и всю жизнь свою был с ними», — вспоминал потом старец.
В детстве Александр был очень бойким, веселым и смышленым мальчиком. Он воспитывался в строго православном духе, соблюдал все посты, установленные Церковью, часто пел на клиросе в местном храме. После окончания Тамбовского духовного училища способный мальчик поступил в Тамбовскую семинарию, где был одним из лучших учеников. Любимым развлечением Александра было поговорить с товарищами, пошутить, посмеяться. Молодому общительному весельчаку, каким был Александр Гренков, никогда и в голову не приходила мысль о монашестве. Сам старец впоследствии так говорил об этом: «В монастырь я не думал никогда идти. Впрочем, другие, я сам не знаю почему, предрекали мне, что я буду в монастыре». Продолжая говорить о себе, старец рассказывал: «Но вот раз я сделался сильно болен. Надежды на выздоровление было очень мало. Я сказал: прощай, Божий свет! И тут же дал обещание Господу: если Он воздвигнет меня от одра болезни, я непременно пойду в монастырь».
Скоро он выздоровел, но с поступлением в монастырь не торопился.
После окончании семинарии в 1836 г. он поступил к одному тамбовскому помещику домашним учителем его детей. Вспоминая об этом, старец говорил впоследствии, что что хозяева часто обращались к нему с жалобами друг на друга. Не желая вмешиваться в отношения между супругами, Александр Михайлович только молча улыбался, выслушивая их жалобы. В скором времени муж с женою примирялись.
В 1837 г. молодой выпускник семинарии стал преподавателем в Липецком Духовном училище. Все любили этого очень знающего, доброжелательного человека. Александр Михайлович продолжал увлекаться мирскими увеселениями, любил пение и музыку, много разговаривал и шутил. Однако совесть не давала ему покоя. «Придешь домой, — вспоминал старец, — на душе неспокойно». Для успокоения совести Александр Гренков стал прибегать к усердной молитве. Ночью, когда его товарищи-преподаватели давно уже спали, он становился перед Тамбовской иконой Божией Матери и долго усердно молился. Молитвенный подвиг не мог остаться незамеченным, и товарищи осыпали его колкими насмешками. Приходилось искать более удобное место для молитвы.
Однажды, прогуливаясь в лесу неподалёку от реки Воронеж, Александр Михайлович случайно стал прислушиваться к журчанию протекающего здесь ручья. «Хвалите Бога! Храните Бога!» — ясно слышались ему слова как бы выговаривающей их воды.
Вскоре Александр отправился за советом, как ему лучше устроить дальнейшую жизнь, к Троекуровскому подвижнику Илариону, известному своей святостью. «Иди в Оптину, ты там нужен», — услышал молодой преподаватель слова, оказавшиеся пророческими.
В Оптину будущий старец прибыл в 1839 г. Проходил обычные монастырские послушания, трудился в трапезной, переписывал святоотеческие книги. Духовником у Александра был знаменитый старец Лев, у которого научился молодой послушник весьма многому — смирению, ревностной любви к Богу, духовной рассудительности.
В 1843 г. молодой инок был рукоположен во иеродиакона, а в 1845 — во иеромонаха. Посвящение состоялось зимой, в Калуге, и еще в дороге Амвросий (таково было его новое имя) почувствовал себя очень сильно больным. Наверное, это и было началом тех почти непрерывных тяжких болезней, которые будут сопровождать его до самой кончины.
Довольно скоро Калужский Преосвященный Николай благословил иеромонаха Амвросия на духовничество. После кончины старца Макария начинаются великие труды Амвросия по духовному окормлению как монахов, так и всех тех, кто приезжал к нему со всех концов необъятной России. В день к нему приходило по 30-40 писем, посетителей бывало по несколько сотен человек. И — никто не уходил неутешенным…
Все убранство келии Батюшка составляли несколько икон, монашеское облачение, кровать с холщовым, набитым соломой тюфяком и такой же подушкой. В пище он был крайне воздержан. Постоянно пребывал в молитве. Посетители неоднократно видели его лицо в сиянии нетварного божественного и света, а все тело — приподнятым над землей во время молитвы.
Кроме бесед наедине и Исповеди, старец проводил общие беседы6 причем желающих набивалась всегда полная келья. Старец вразумлял метким словом, нередко — пословицами, очень понятными тому, к кому они относились. Или рассказывал что-нибудь такое, что служило ответом на сокровенную мысль кого-либо из присутствовавших. Нередко отец Амвросий говорил шутливо, хотя за этой веселой формой скрывалось чрезвычайно глубокое содержание. «Как жить?» — спрашивали старца. «Надо жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение». Иногда ответ бывал несколько другим: «Нужно жить нелицемерно, и вести себя примерно; тогда дело наше будет верно, а иначе выйдет скверно». Подобные наставления глубоко западали в души слушающих и вносили мир в неспокойные сердца.
Мелочей для старца не существовало. Простой крестьянке, у которой почему-то околевали индюшки, он давал совет, как их лучше кормить, после чего они росли хорошо. Помещику, спрашивавшему совета по устройству водопровода, старец начертил схему, которая спустя много лет удивляла инженеров своим техническим совершенством.
Невозможно перечислить все исцеления, совершенные по молитвам старца. Так, крестьянка Анисья из с. Манаенок Лебедянского уезда Тамбовской губернии страдала от сильнейших болей в нижней части живота. Врачи обнаружил язву и предлагали ехать в Москву, чтобы сделать операцию. Когда Анисья попросила благословения на эту поездку у батюшки, он ответил: «Дурка! Зачем в Москву? Я тебе травки дам». Когда она стала пить присланные травы, болезнь совершенно прекратилась.
У калужского священника и его жены, которые очень страдали от того, что у них не было детей, вскоре после обращения к старцу с просьбой помолиться за них родился мальчик. Когда у их сына сильно заболел глаз, они заехали к батюшке, и тот исцелил его, слегка ударяя по больному глазу. Подобным образов старец часто скрывал то, что исцеления происходят именно по его молитвам. Так. однажды он сильно ударил в челюсть монаха, который страдал от зубной боли, и еще весело спросил:
«Ну как, ловко?» «Ловко, батюшка. — отвечал монах, да уж больно очень». Однако, выходя от старца, монах почувствовал, что боль прошла и больше не возвращалась.
Скончался старец 10 октября 1892 г. На отпевание съехалось огромное количество людей. Вначале от тела стал исходить тяжелый запах. Об этом старец говорил еще при жизни: «это мне за то, что я еще при жизни принял слишком много незаслуженной чести». Однако, чем дальше стояло тело в нестерпимой жаре, тем меньше ощущался запах тления, и все сильнее распространялось благоухание, как от свежего меда. Кончина земной жизни не прервала связи старца с людьми, случаи его чудесной помощи исчисляются сотнями.