3 апреля 1918 г. игумения Агния со старшими сестрами донесла, что в монастыре образовался самочинный совет под председательством Ирины Голенковой, товарища председателя Феодосии Лохиной, секретаря Марии Пушкиной и нескольких человек. Они требуют, чтобы она приложила монастырскую печать к их протоколам, которые подают к утверждению в Оржевский Совет. Им отказали. Ими руководит 2-3 человека граждан из соседней деревни. Им предложили явиться в г. Тамбов. 4 мая игумения доносит: начиная со второй половины Великого Поста, в монастыре началось брожение под влиянием мирян, живших вокруг. Последние и некоторые из монастырских самочинно собирались в трапезной и требовали создания совета по образцу сельских. Произносились резкие и оскорбительные выражения в адрес игумении и вообще монастырского начальства. На собрании присутствовало несколько мирян, неуравновешенных, способствовавших разгоранию страстей. 22 марта избрали совет, который заявил, что кто хочет чтобы монастырю дали землю должны подписаться под протоколом. Помимо совета монастырю землю отвели и подписавшиеся посчитали себя обманутыми. Они считали, что монастырем должно управлять гражданское правительство.
Игумения просит ускорить дело с увольнением ее на покой по физической немощи и преклонным летам […] для возможности старшим сестрам избрать с разрешения Епархиального начальства совет…. Епархиальный Совет поручил протоиерею Ивану Ландышеву разобрать дело.
16 июля он доложил Епархиальному Совету.
Собравшиеся по предложению прот. И. Ландышева в трапезной сестры выслушали слова назидания…. Созданный совет, помимо игумении и старших сестер, под влиянием посторонних лиц…. Многие сестры были введены в заблуждение думая, что монастырь не получит земли…. Ныне они единодушно выражают скорбь о возникших раздорах […] просят не увольнять игумении.
По словам Голенковой, когда у монастыря отобрали землю, некоторые из крестьян д.Тишениновки советовали образовать совет. Так как игумения будто бы не хлопотала о земле и через своих приближенных внушала всем, что им следует уезжать к родным. Избрали совет тайным голосованием 170 против 15 и 35 воздержавшихся. Волостной совет отвел 20 дес. яровых. Некоторые из сестер, преимущественно из молодых, пожаловались на скудость монастырского стола не теперь только начавшуюся. В монастыре было 35 коров, молока не было в волю, в ужин его никогда не давали, да и в обед не всегда. Игумения с приближенными к трапезе не ходила, пользовалась отдельным столом. Думали, что при тех средствах, какие получал монастырь в виде процентов, можно было содержать лучше. Под влиянием посторонних лиц начали устраивать собрания, внушалась мысль о свободе от всякого повиновения. Игумения еще 22 марта послала просьбу в волостной совет по поводу выделения земли. Ответ последовал на бумагу игумении. Когда волисполком узнал о том, что образовался совет сделал приписку «членам совета». Совет распался и с Пасхи не собирался. Ныне отвели 10 дес. сенокосной, 23-24 дес. пару (8 дес. отобрал Тишениновский сельсовет). Скот и инвентарь не вернули.
Из посторонних лиц: крестьянин д. Тишениново Вас. Силкин, с. Оржевки Дадонов (член вол. совета). Главная роль принадлежит малоросу Родион Ивановичу Шевченко. Мобилизованный во время войны, жил в г. Кирсанове. Ища пищи душе, ездил по монастырям (Оптина, Саров), думал поступить в Александро-Невский монастырь, но получил оттуда предупреждение, чтобы не являлся (говорили, что он и там внес разлад). Хороших отзывов о нем не слышал. Он брал с собой в Оптину несколько сестер из Оржевского монастыря, зная что они уехали самовольно. Воображая себя чуть-ли не Божиим посланником. Он пришел к игумении и стал говорить ей, что она не хорошо поступает, что отделила себя каменной стеной, окружила опричниками. Его арестовали, но сестры дали одобрительный отзыв и его освободили. После образования совета он удалился и раза 2-3 не более посещал келии знакомых монахинь.
Из сестер главная И. Голенкова. Ей 45. В монастыре живет 35 лет. Характер невыносимый. При игумении Аполлинарии одна из главных зачинщиц раздора, не раз отлучалась из монастыря. Говорила дерзости архимандриту Иринарху. При прежней игумении ее выселили, но снова приняли.
Блохина и Пушкина попали случайно. Первая способна поговорить, вторая более других способна писать. Блохина живет 10 лет, Пушкина совсем мало. В Епархиальный Совет не поехали, потому что не имели денег (игумения говорила, что они просили 200 р.) и удостверения от вол. совета. Они просили у игумении прощения. Но Голенкова едва ли искренне.
Постановление.
Указом св.Патриарха игумения Агния уволена на покой. Совершить молебен об умножении любви и испросить у игумении и друг друга прощения. Ежедневно после вечерни читать канон Иисусу Сладчайшему с акафистом и молитву св. Ефрема Сирина. Всякие отлучения и допущение мирских лиц запретить. Голенкову и Пушкину уволить, с Блохиной снять рясофор на 5 лет.
ГАТО Ф. 181. Оп. 1. Д. 2356. Л. 15